Артем Голиков. Избранное. Браво!

Артем Голиков – человек, который работает в области компьютерной графики. Я его знаю не очень хорошо и хотела бы знать лучше. Мы иногда пересекаемся на съемках. В фейсбуке он у меня, как говорится, во френдах. Именно там Артем иногда пишет очень-очень-очень смешные, ироничные и остроумные заметки про свою жизнь.

Обычно, если пишу о работе, то «перевожу» какие-то слова и процесс, чтобы читатель, который не работает в этой сфере, полностью понимал, о чем речь. Например, пост-продакшн – это такой период, когда художественный фильм или рекламный ролик уже сняты и начинается процесс монтажа, озвучивания, цветокоррекции, компьютерной графики. На съемочной площадке часто можно услышать такое выражение: «На посте подправим». Дословно это переводится так: «Плевать, как мы это снято, замажем на компьютерной графике». На компьютерной графике можно не только сделать спецэффекты для «Аватара», затереть прыщи актрисе, но и переписать весь сценарий фильма. Именно в этой трудной сфере и работает Артем.

Сегодня ничего переводить не буду, печатаю то, что скопировала у него в Фейсбуке. Пост полностью для «своих». Кто знает, кто был – тот поймет. А кто не был – тому тоже будет интересно.

Особенно я хочу сказать, что эти заметки очень полезны для клиентов и агентств. Если бы было можно, я бы прикладывала им заметки Артема ко лбу, как холодные компрессы.

Читаем.

ПОЧЕМУ МЫ УВЕРЕНЫ В КАЧЕСТВЕ НАШИХ РОЛИКОВ.

Сначала мы смотрим ролик со звуком с начала до конца.
Очень внимательно, не моргая.
Потом мы смотрим его в обратной промотке — тоже несколько раз.

Я знаю, что в некоторых компаниях ролики распечатывают по кадрам на цветном принтере и развешивают по офису — вместо этого мы смотри его на 3Д-кинопроекторе 16К по кадрам.
Используя такую технику мы можем засечь на общем плане отражение в зрачке актера массовки — вдруг там промелькнет проезжающий за кадром автомобиль, в салоне которого сидит кот в шапочке цвета конкурентного брендинга?

Потом мы идем в соседнюю хрущевку и обходим все квартиры, куда нас пускают, смотрим ролик на непрофессиональных телевизорах. Особенно мы стремимся попасть в квартиры № 17 (телек настроен почти как ноутбук клиента А), и №36 (телек настроен почти как плазма клиента Б). Всё чаще нам приходится применять силу.

Дальше начинается самое интересное.

Исключив технические недочеты, мы погружаемся в поиск нежелательных ассоциативных образов.

Например: тень занавески, преломляясь в бутылке на пэкшоте, создает профиль Гитлера, играющего на мандолине, или в складках полотенца можно заметить красного человечка с ведром на голове.

Для новичка это звучит необычно, но когда занимаешься этим постоянно — набиваешь руку и уже знаешь, куда смотреть.

Мы не пропускаем ничего.

Узоры листьев, летящие облака, языки пламени, пар и дым, тени, лужи на асфальте, разводы муара…

Один раз мы заметили, что в брызгах из-под брендованой шины проступает образ Девы Марии, и движение её губ совпадает с озвучкой: «…блаженны полноприводные..», а другой раз мы ясно видели Стаса Михайлова, который замешивался в детский йогурт.

Мы смотрим снова и снова.

Ягоды сыпятся из корзинки в морс и на лету образуют слово «fatum».

Женщина трет раковину, разводы порошка напоминают всадников-сипахи, проносящихся мимо стен осажденного Константинополя, в тот момент, когда пороховой дым окутал шатер Мехмеда-II Завоевателя, а тот в тревоге вскидывает платок, чтоб ему подвели коня.

Молодой человек пришел в банк — женщина за стойкой похожа на перевернутый пенис.

Поезд везет пиво.

Девушка с беличьими ушами ест пахлаву.

На пустой сцене лежит гитара, пивные пробки дергают её за струны.

Слон испражняется конфетами, они скачут по ступеням, становясь все больше и больше, сбивают щит, на котором огромный спящий ребенок тянет пухлую ручку к ЮСБ-разъему. Мелкий текст лигала складывается в замысловатый узор, который мы уже не способны идентифицировать.

А что не можем мы — не может никто.

Тогда мы берем пальто и выходим, не выключая свет.

* * *

1) Нам сейчас кажется, что на пэкшоте вместо надписи «Проконсультируйтесь с педиатром» написано «отомщу наказаниями яростными и узнают они, что я — Господь!», пожалуйста, проверьте.

2) Еще нам кажется, что ноутбук, на котором мы смотрим ролик, немного не в фокусе. Желтый цвет везде синий, да?

4) Есть ли синхрон? Нам кажется, что есть. За нашим окном мужики разгружают Газель, вроде бы синхрон есть. Проверьте.

в) Всё. Мы не можем больше писать. Обои отклеиваются от стен, тянут к нам свои клейкие картонные языки, затягивают нас в вентиляцию, лопасти рубят нас на куски, мы падаем в снег, мы лежим в грязи рядом с Газелью (звук в синхроне), с тюками стекловаты, почему так темно? уже ночь? Джип не может проехать, кирпичи крошатся, рваные обои, ветер. Комментарии, данные на перегоне остаются в силе. Скажите, это наш логотип? Прощайте.

P.S. Нам кажется, что лигал написан в три строки. Или в две? Обязательно проверьте. Прощайте.

* * *

Слава наша шла впереди нас, поэтому ни у кого из нас никогда не было визиток.

Мы делали ролики и писали их на VHS — мпег в почту тогда не пролезал.
»Запишите раза 3 подряд, чтоб не мотать. Спасибо».

Денег (деньгами тогда назывались только доллары, потому что евро еще не изобрели) было очень много.

За первый двухдневный проект я получил больше, чем зарабатывал на стройке за месяц.

Деньги приносили в контору в пластиковых мешках из-под мусора.
Начальство запиралось в кабинете и делило охапки долларов «на глаз», горстями.
Ежемесячную зарплату нам не выплачивали, но у каждого был «счет» (запись в общей тетради в клетку) с которого по потребностям выдавали суммы, например «на покупку скутера». Желание забрать все деньги со своего «счета» вызывало тревогу.

Клиенты были самые разные:
голодные режиссеры музыкальных клипов, 
сытые российские бизнесмены, вооруженные автоматами Калашникова,
креативные директора, творческие директора, художественные директора, маркетинговые директора всех расс и вероисповеданий ведущих рекламных агентств.

Для них мы меняли чешские надписи, польские надписи, румынские надписи на русские, украинские, казахские, киргизские…
 Это называлось «адаптация».

 Прохоров с его 60-ти часовой рабочей неделей показался бы нам тогда профсоюзным активистом — с работы мы уходили только ночевать, и часто это случалось днем.

Зимой вся контора каталась на сноубордах, летом — на скутерах. 
Начиная от охранников и кончая хозяевами. 
Если ты не катался на сноуборде — ты не мог делать графику.

 В Куршавеле мы побывали до Потанина.

Ни на чем не каталась только бухгалтер, в свободное от фабрикования липовой отчетности время она шла в бывший «валютный» бар, снимала там экспата и устраивала ему «Москоу найт».

В те времена у каждого из нас был пейджер.
Для тех кто не знает: пейджер, это такой ай-фон без тачскрина, микрофона, динамика, фотоаппарата и работающий только на прием. Но по престижу он был как ай-фон.

 Сообщение «Шоурил к утру надо закончить» девушка-оператор трансформировала в «Шурилу к утру надо кончить».

За один проект не скажу с кем — эти люди недавно освободились — нам заплатили рубашками Армани.

Софт покупался на Горбушке.
 Обычно Горбушка обгоняла официальный релиз, т.е. мы пользовались более прогрессивным софтом, чем Европа и Америка. 

Особо-специальный софт, который не был расколот продавцами, кололи обнищавшие сотрудники аналитических служб КГБ, используя методики и аппаратуру своего грозного ведомства.
 Они же привезли нам первые макинтоши (кажется, из Бирмы) — тогда макинтош считался секретной разработкой и напрямую в коммунистические страны не поставлялся.

Суммарное дисковое пространство конторы составляло 50Гб. Эта цифра казалась заоблачной.

Империи воздвигались и рушилась в прах, а мы делали ролики.
Известный кинокритик нюхали кокаин с ободка нашего унитаза.
Молодой тогда режиссер (упившийся до бессознанки) был вытащен прямо с монтажа и брошен посреди двора под дождь в лужу немного протрезветь — а потом водворен обратно — а недавно ему вручили награду за вклад в киноискуссвто.

Я помню, как мне объявили, что вор в законе N остался доволен нашей графикой для его казино — и поэтому сейчас я имею возможность писать этот текст, а не лежу в железной бочке на дне Волги.

Я делал адаптацию ролика про крем для женщин чуть старше 30-ти, в котором снималась Энди Макдауэлл. Ролик был тогда новым. 

Боже, как давно это было. 

Упячка уже не та.

 Я сижу на лицензионном софте, плачу налоги, дисковое пространство меряется террабайтами, Первый канал вещает в формате 16:9 (на Москву точно, дальше, говорят, сигнал не пошел).

 И только нет-нет да и попросит клиент пережать минутный ролик в «почтовый» мпег весом до 1Мб, озаряя серую путинскую стабильность за окном воспоминаниями о безвозвратно ушедшей молодости…
(ВНИМАНИЕ! ЭТОТ ТЕКСТ ЦЕЛИКОМ ЯВЛЯЕТСЯ ПЛОДОМ ФАНТАЗИИ, СОВПАДЕНИЯ СЛУЧАЙНЫ, ИМЕНА ВЫДУМАНЫ, РОМАНТИКА 90-х ПРЕУВЕЛИЧЕНА, МОЛДОСТЬ, ПРАВДА, ПРОШЛА)

Это Артем. Это его страничка artemg.lj.ru

;)